В тот февральский холодный вечер, вернее даже сказать, в холодную февральскую ночь я мёрз на автобусной остановке на трассе и ждал последнюю 104-ю маршрутку на 23:40, идущую до моего района. Маршрутка минут через 5 должна была появиться, поэтому, чтобы не окоченеть окончательно, я изъял из портсигара папиросу и жадно закурил — горячий дым позволяет замедлить процесс замерзания в наши сибирские морозы.

Затяжка, ещё затяжка. Отбрасываю полый картонный мундштук и вижу, как с перпендикулярной улицы выворачивает маршрутка. Я поднимаю руку и захожу в салон, доставая из кармана мелочь на проезд. Маршрутка шла пустая, как всегда в это время, только сзади сидел какой-то парень, а посередине салона дремала в наушниках женщина лет 40-45. Я последовал её примеру, достал наушники и задремал, ибо до моего района ехать 40 минут, а ещё 20 идти пешком до дома.

Внезапно я проснулся от небольшого толчка. Оглянулся и натуральным образом офонарел. Все сидячие места, кроме одного в конце, были заняты, а рядом со мной стояла какая-то бабулька. В моей голове смешалось сразу много мыслей, мол, откуда вообще столько пассажиров в такое позднее время?

Тем не менее место бабушке я решил уступить, а сам пересесть, ведь старшим нужно помогать. Бабуся в конец маршрутки на верхнее сиденье вряд ли заберётся. Только начал подниматься, старушка тут же толкает меня, и я падаю обратно. Она сказала с ноткой злобы в голосе:

— Сиди внучек, тебе далеко ехать, а мне скоро выходить.

Я воспитан хорошо, поэтому предпринял ещё пару попыток уступить место. Реакция та же. Видимо, бабушке было настолько неудобно, что ей уступают место, что с силой, нетипичной для людей с такой комплекцией, уговаривала меня сесть и не беспокоиться.

В итоге мне самому сидеть надоело, я очень резко встал. Бабушка крепко вцепилась в меня, пытаясь усадить, но я её сам усадил в кресло и отошёл подальше, решил постоять. На меня стали смотреть пассажиры злым и колким взглядом.

Странное дело, маршрутка ехала фиг знает где, хотя, по идее, я уже должен был нестись по просторам Кемерово. Не было ни остановок, ни ориентиров, лишь лес и поля по сторонам дороги. Тут я начал соображать, что творится что-то неладное. Много пассажиров в такой поздний час, непонятная дорога, странная бабуся.

В момент этих раздумий все пассажиры поднялись и направились к выходу. А, быть может, и ко мне. Я ведь около выхода стоял. Пассажиры окружили меня, столпившись на площадке. Тут какая-то девушка подходит ко мне и говорит:

— Сейчас наша, готовьтесь на выход.

В этот момент за окном промелькнула синяя табличка — километраж, которую, благодаря огням маршрутки, я разглядел. Там было написано: «КЛАДБИЩЕ 1». Сказать, что я похолодел, значит, ничего не сказать. Стало страшно. Взгляд упал на аварийный молоток, которым разбивают стекла в случае аварии.

«Будь что будет, тут какая-то чертовщина, надо сваливать», — подумал я и ударил со всей силы по стеклу, которое разлетелось вдребезги. В этот момент маршрутка поворачивала налево. В свете огней маршрутки я прочёл на синей стрелке надпись «КЛАДБИЩЕ 0,2» и, ни минуты не мешкая, прыгнул в окно.

Вместо ожидаемого удара в голове всё завертелось, застлалось белым, я полетел куда-то вверх, потом упал на что-то мягкое. Я открыл глаза и увидел, что нахожусь в больничной палате с двумя капельницами.

Оказалось, что я попал в аварию при въезде в Кемерово: маршрутка столкнулась с междугородним автобусом, оба транспортных средства слетели в обрыв с четырёхметровой высоты. Через две минуты начался пожар, среди живых оказался только я. Наверное, со мной на кладбище тогда ехали и пассажиры междугороднего автобуса. А та странная бабулька не хотела меня выпускать. Не знаю, почему она себя так вела. Меня нашли на месте аварии, на расстоянии 10 метров от маршрутки. Я получил многочисленные травмы и переломы, но остался жив. В руке я сжимал красный молоточек...