История 10. Наша связь. В лазарете было много больных — схватка с каннибалами, несмотря на вмешательство неожиданных союзников, не обошлась без жертв. Тут и там работали медсестры, вырезая пораженные плесенью участки тел, зашивая раны и успокаивая напуганных мирных жителей, боявшихся возможной эпидемии из-за спор, что разлетелись по округе.

Но одна палата все же оказалась свободной, и на койке, застеленной шуршащей клеенкой, лежал худенький мальчик, глядя в потолок.

Длинный коготь нежно провел по его лбу, убирая мокрую прядь волос. Пьющая плоть была в своем природном облике — больше не было необходимости прятаться. Все знали, кто она есть.

Знали, что для многих таких, как она, люди были и остаются легкой добычей и излюбленной пищей в новом мире. Пьющие Плоть — чудовища, принимающие человеческий облик, умеющие читать мысли, невероятно сильные и кровожадные.

Так считалось.

Но некоторые Пьющие смогли побороть жажду крови, поселившись рядом с людьми и подружившись с ними.

Оказалось, что жуткие монстры — прирожденные врачи, чующие любую заразу, притаившуюся в крови пациента. Способные прооперировать любого, используя вместо наркоза свои чары. И всего за пару прикосновений определить причину недомогания мальчишки, час назад принесенного с ужасным припадком.

Джонни слабо улыбнулся медсестре. Это была высокая женщина средних лет, с коротко стрижеными волосами, в белом халате и очках. Они особенно странно смотрелись на лишенном кожи лице.

— Скажите, что со мной случилось? — мальчик поморщился. Его голова кружилась, все вокруг казалось каким-то слишком объемным. Странное ощущение...

Медсестра ободряюще улыбнулась, блеснув длинными клыками из-под черной губы:

— Все нормально. Ты абсолютно здоров.

— Тогда почему мне так... странно? — мальчик повернул голову, глядя на Пьющую растерянно и жалобно.

— Это уже другой вопрос, — задумчиво произнесла медсестра, вновь касаясь лба мальчика и вливая в него свои чары. — То, что с тобой случилось, нормально для нашего мира, но не для вашего. Малыш, ты установил связь со своими друзьями. В нашем мире это часто случается между теми, кто дорог друг другу.

— То есть я стал чем-то вроде телепата? — удивился Джонни, забыв о головокружении и чуть приподняв голову. — Как вы? И Грэг?

— Да, именно, — медсестра нахмурилась, услышав громкие голоса из-за двери, отполированным когтем поправила очки на носу. — Но ты должен знать, что это странно. Люди не могут образовывать связь такой силы, это ненормально. К тому же обычно это проявляется от самого рождения, а ты столкнулся с таким эффектом только сейчас. Так что способность эта не врожденная. Но тогда откуда она взялась?

— Наши миры могут влиять друг на друга? — предположил мальчик. — Или что-то влияет именно на меня?

— Хотела бы я это знать...

Из-за дверей вновь донеслись голоса, о чем-то громко спорящие. Медсестра оскалилась и сверкнула мигом почерневшими глазами:

— Что-то там расшумелись. А раненым нужна тишина! Я схожу и разберусь, а ты полежи. Привыкни к новым ощущениям, освойся. Думаю, некоторым вещам сможет обучить тебя Томас. А пока — просто отдыхай.

Джонни покорно прикрыл глаза, еле услышав, как за медсестрой закрылась дверь. С ним творилось что-то неладное.

Телепатия — если это она — воспринималась очень странно. Словно вдруг выросли тонкие двухметровые усы, непрерывно ощупывающие все вокруг. Даже зажмурившись, Джонни чувствовал — вот столик, вот картина на стене. Вот дверь, а за дверью — два ярких, теплых всполоха — Мэтт и Томас. И Мелкий на улице, сидит, подняв уши, и слушает город.

Анетт дальше, ее почти не видно. Но она — там. И Мастер с Грэгом — так близко и почему-то далеко. Спят? Но живы, и это хорошо...

Мальчик лежал на кушетке, улыбаясь. Он мысленно касался «усами» всех своих друзей, чувствуя их тепло и любовь. Как будто все они тут, рядом. И это так здорово!

Вдруг Джонни задохнулся, втянул мысленные «усы» и сел на кушетке, тяжело дыша и обхватив себя руками. Мальчика била крупная дрожь.

Он почувствовал нечто.

Оно ощущалось везде, как отрава в озерной воде. Враждебное, злое. Оно желало Джонни смерти, оно вцепилось в его мысленные «усы», пытаясь вырвать их с корнем, добраться до мозга, выжечь дотла.

Это нечто боялось, и оно готово было на все, чтобы уничтожить мальчика и его друзей.

* * *

— ...Вы не должны брать его с собой! — от злости Томас срывался на крик, а сквозь человеческий облик проступала истинная сущность. Веснушчатая кожа то появлялась, то пропадала, а удлиняющиеся клыки впивались в нижнюю губу. — Он болен, а вы даже не знаете, сможете ли его защитить!

— Я уже пять раз сказал, что не собираюсь брать Джонни в бой, — Мэтт уже с трудом сохранял спокойствие. Томас стоял на своем уже полчаса, явно не собираясь отпускать друга. Тем более — в центр города, где останки древних богов, затаившиеся чудища и втоптанные в землю дома! — Если начнется схватка, я сделаю все, чтобы малыш остался невредим.

Томас открыл рот, чтобы возразить, но Мэтт поднял руку, останавливая его:

— Жрица каннибалов сказала, что можно вернуть прежний мир. Что Демон-Бог боится только Джонни, меня и Мелкого! Мы трое связаны, и если мы придем в центр города, то сможем все вернуть назад! Да ты только представь, — Мэтт стиснул кулаки, уставился куда-то в пространство застывшим взглядом. — Мы больше не будем заперты в городе, ожидая очередных козней от безумных Богов. Больше не будем считать погибших друзей, не будем каждый день навсегда прощаться с близкими, шагая за порог дома.Глупый ребенок! Да ты пойми, что на кону! Это стоит любого риска...

— Бред умирающего каннибала не стоит смерти моего друга, — сказал Томас, сжав зубы и почернев глазами. — Не моя проблема, если вы думаете иначе и гонитесь за иллюзиями.

Вдруг на плечо подростка опустилась тонкая рука, лишенная кожи.

Мэтт уважительно кивнул коротковолосой медсестре, присматривавшей за Джонни:

— Мы, наверное, сильно расшумелись? Простите. Уж очень животрепещущая тема для спора попалась...

— Ребятки, вы меня тоже простите, — ласково и виновато улыбнулась медсестра, блеснув клыками, — но я вас немного подслушала. И — снова прости, Томас — я соглашусь с Мэттом. Джонни действительно придется поехать с ним.

— Но почему? — взметнулся подросток. С появлением старшей Пьющей облик Томаса перестал меняться — он снова был обычным мальчишкой с кудрявыми волосами, веснушками по всей коже и живыми темными глазами, сейчас возмущенно горящими.

— Джонни стало плохо потому, — пояснила женщина, — что он почувствовал боль и страх того, с кем образовал связь. С непривычки это тяжело, тебе ли не знать.

— Но... — заморгал Томас. — Он же человек! Как так?

— Не он один это умеет, — вдруг сказал Мэтт. — У меня связь с Аннет. Когда мы только встретились, я почувствовал, что на нее напали, почувствовал ее боль. И пришел на помощь, — боец поймал изумленный взгляд Томаса и дернул плечом: — Потом такое еще не раз случалось. В последнее время — очень часто и сильно, я мог даже с другого конца города понять, что Аннет порезала палец. Думал, это нормально. Даже не пытался как-то объяснить.

— Это не нормально, — сказала Пьющая. — У других людей такого не наблюдалось, мне бы стало известно. Но это — одно из доказательств вашей связи с Джонни. Вы — избранные, как бы странно это ни звучало.

— Скажите еще, что Мелкий тоже чувствует эту связь, — фыркнул Томас. — Вы же боевая троица, надежда обоих миров.

Мэтт нахмурился:

— Он всегда приходит на помощь во время. Даже если находится на другом конце улицы, все равно прибегает в нужный момент. Это не раз спасало мне жизнь.

Все трое замолчали, обдумывая услышанное.

Мэтт устало потер переносицу, и Пьющая заметила, как он осунулся за последние дни. Черная краска уже смазалась и ссыпалась с лица, забившись в складки у рта и морщинки вокруг глаз, состарив этим Мэтта на многие годы.

А в глазах его тоже была усталость — от потери друзей, от непрерывной борьбы, от ожидания смерти. «Даже лучшие из нас не могут так жить вечно», — подумала медсестра, глядя на бойца с сочувствием. Она не раз молилась утраченным богам, чтобы все вернулось обратно — во времена до слияния миров, до вторжения воинственных богов в ее родной мир и уничтожения всего, что было дорого ее народу.

«Если есть хоть один шанс все вернуть — я готова отдать за это жизнь!»

Скрипнула дверь, и в коридор вышел Джонни. Бледный, шатающийся, глядящий полубезумно. Из его носа текла кровь, падая на кафель пола тяжелыми каплями.

— Во имя всех богов, Джонни! — медсестра бросилась к нему, опустилась рядом на колени, вытащив из кармана халата и приложив к носу мальчишки кусочек бинта. — Я же просила не напрягаться.

— Я не напрягхался, — сказал Джонни сквозь зажатый нос, напомнив самому себе Грэга. — На мхеня напхали.

— Что?! — Мэтт напрягся и взялся за рукоять пистолета. «Кто посмел...»

— Телепхатически, — пояснил Джонни и отстранил руку Пьющей, чтобы сказать нормально. — Я мысленно касался вас, учился управлять этим даром. И тут что-то большое и злое коснулось меня и попыталось выжечь все мозги. У него почти получилось, но я успел отсоединиться. Вы не упоминали о таком, — мальчик вопросительно посмотрел на медсестру. — Что это может быть?

— Демон-Бог, — шепнул Мэтт, вспоминая тень, раздавившую жрицу каннибалов. Боец хмыкнул и посмотрел на Томаса: — Ты все еще уверен, что Джонни будет здесь в безопасности? Если эта тварь так нас боится, то не лучше ли нам разобраться с ней сейчас, пока она нас на расстоянии не прикончила?

— Может и так, — сдался Томас. — Но я все равно не ехал бы туда только втроем. Пара отрядов Сопротивления послужила бы неплохим прикрытием на случай атаки.

— И ничего бы не вышло. Жрица ясно сказала: «Идите втроем». Если вокруг будет толпа народа, ничего не сработает, я уверен.

— Вы знаете, — сказал Джонни, вновь приковав к себе все взгляды. — А ведь я сначала даже не знал, о чем вы. Но коснулся мысленно Мэтта — и теперь я знаю все. Так Грэг и Мастер закуклились в кристалл? А та жрица встала на нашу сторону перед смертью? Думаю, ты прав, Мэтт. Я согласен, — мальчик прикусил губу и нахмурился. — Поедем и убьем эту пакость!

* * *

Увидев Джонни, выходящего из лазарета, Мелкий устроил радостную пляску с прыжками и даже умудрился, подпрыгнув, лизнуть мальчика в нос. Пес был рад встрече с другом. Кто знает, может, он и почувствовал в какой-то момент, что младшему хозяину угрожает опасность?..

Джонни, все еще борясь с головокружением, привычно разлегся на задних сиденьях. Но дверь с другой стороны раскрылась, и в машину молча сел Томас, спихнув ноги Джонни на пол. Мэтт, укладывающий в багажник какие-то мешки, с удивлением заглянул в салон.

Томас скорчил рожу:

— И не пытайся меня разубедить. Я еду с вами. Или побегу за машиной. Поверь, догоню.

Мэтт хмыкнул и отвернулся, пряча улыбку.

А Томас шепнул тихо, так, что ни боец, ни счастливый из-за нового попутчика Джонни его не услышали. Только Мелкий, сидящий спереди, повернул одно ухо на еле слышный шепот:

— Я не хочу снова потерять семью. Ты — моя семья, Джонни. Я смогу тебя защитить.

Мелкий отвернул ухо обратно и затих.

Понимал ли пес, что ждет его хозяев впереди? На какой риск они идут? И что они могут и вовсе не вернуться домой? Возможно.

Ведь порой собаки понимают куда больше людей.

История 11. Пыль и миражи

— Уходи.

— Ты снова не рад мне?

— И не буду рад. Все из-за тебя. Люди гибнут!

— Ты тоже приложил к этому руку. Без тебя ничего бы не случилось. Это я дал тебе силы сделать это, но смешал миры — ты, и только ты...

Собеседник горько молчит. Тот, другой, усмехается:

— К слову, мне понравилась твоя попытка. Эта троица... боец, ребенок и собака. Ты почти обвел меня вокруг пальца. Но теперь я знаю, чего от них ожидать. Они умрут, как только подойдут сюда.

— Ты все равно не поверишь, но здесь я ни при чем. Не я собрал их вместе, не я дал им силу.

— Ты прав. Я не поверю.
 

Граница пуста, на баррикадах следы засыхающей крови — несколько часов назад здесь прошли каннибалы. Наверху, на самой дальней бетонной плите, сидит невысокая фигурка — молодой Пьющий Плоть быть послан сюда охранять границы.

Удивительно, но этому внешне хрупкому пареньку было вполне по силам выполнять работу десятка вооруженных людей. Как жаль, что раньше никто не знал, что монстры могут быть дружелюбны. Может, отделались бы меньшими жертвами.

Увидев подъезжающую машину, он в три огромных прыжка оказался на земле и легко сдвинул одну из плит, перегораживающих улицу — пропустил.

Томас открыл окно и высунулся из него по пояс, пожав когтистую руку часового и перекинувшись с собратом парой слов. Скользнул обратно на сиденье, нервно взъерошил кудрявые волосы:

— Говорит, от центра города идет какая-то вибрация. В Штабе не так заметно, а тут прям по ногам бьет. Не нравится мне это.

— Ты можешь остаться, — отозвался Мэтт, выруливая на одну из улиц, ведущих к центру.

Пьющий Плоть дернул плечом в серой майке и нахохлился. Но вскоре Джонни сумел его разговорить — только у него это получалось так непринужденно. Не прошло и пяти минут, как мальчишки обсуждали предшествующую нападению каннибалов вылазку к Зверодактилям, а еще через полчаса Мэтту пришлось свернуть с прямого пути.

Сопротивление расчищало часть улиц от мусора — фонарей, свороченных неуклюжими Пожирателями или нашедшим очередной насест Зверодактилем, от вывернутых участков асфальта и обломков стен. Но убирали они не все улицы, а только те, по которым хотя бы в перспективе мог проехать отряд, спешащий на далекий сигнал о помощи из дымовой ракеты.

А вот ближе к центру города никто не стал бы звать на помощь — здесь уже давно не осталось людей. Часть их сожрали, часть удалось эвакуировать и поселить у Штаба, под защитой. А тут жили только монстры, нападая друг на друга и блуждая от самого центра до защитной кристальной линии.

Поэтому Мэтт и смотрел по сторонам так внимательно, держа руку на кармане комбинезона — там хрустели кристаллы. И Мелкий не высовывал морду в окно, бдительно принюхиваясь и шевеля ушами.

В отличие от людей, пес даже в машине чувствовал, что что-то не так. Низкая вибрация, о которой говорил часовой, была повсюду — в земле и воздухе, волнами расходясь по городу. Она была неприятной, вызывала странные мысли. Скажем, какого цвета будет кровь Джонни, если впиться в его руку зубами? И перестанет ли так весело смеяться Томас, когда собачьи клыки вспорют его горло?..

Мелкий опустил голову и насупился, прижав уши. Ему точно не нравилась эта вибрация!

Мэтт вновь сверился с картой и съехал на боковую улочку, огибая завалившее дорогу дерево, в ветвях которого висел чей-то иссушенный скелет. Потом порылся в бардачке и нащупал свой талисман.

Пара бусинок и коготь Аннет на кожаном ремешке. Она сломала его, когда вместе с будущим мужем взламывала дверь пустой квартиры, чтобы там переночевать. В этом доме пахло специями и выпечкой, на дверях нашлись зарубки — старые хозяева каждый год замеряли, как растут их дети.

Мэтт захотел остаться здесь, едва переступил порог. Аннет, в родном мире ютившаяся в норе, тоже одобрила новый дом. Она облюбовала подоконник, где сидела, читая книги, найденные в соседнем доме — библиотеке. Именно Аннет первой услышала голос из громкоговорителя, созывавший выживших присоединиться к Сопротивлению и бороться с монстрами. Именно она убедила Мэтта пойди на тот голос и стать бойцом, которым люди смогут гордиться.

«Как она там?»

Опомнившись, Мэтт резко крутанул руль и затормозил, въехав на тротуар передними колесами. Джонни успел вцепиться в спинку кресла, а Томас, высунувшийся в окно, ушиб лоб о край стекла. Мелкий запоздало рычал, вздыбив шерсть.

Джонни припал к стеклу и ахнул.

— Сидите тихо, — шепнул Мэтт, доставая кристаллы из кармана. Но он понимал, что это ему не поможет.

С одним Пожирателем сложно справиться, а сейчас их трое! Но как? Они же не собираются в стаи!

...Они шли медленно, переваливаясь и касаясь асфальта пальцами длинных рук. Они так мало двигались за свою жизнь, что поросли мхом и лишайником, который крошился и ссыпался с них при каждом шаге.

В каждом монстре было не меньше трех метров в высоту, каждый весил многие тонны — тонны животной злобы и бесконечного голода. Это он заставлял Пожирателей бросаться на все живое, что проходило мимо их нор, разрывать плоть огромными когтями, запихивать в обе зловонные пасти...

Томас зашипел, потемнев глазами. Он задыхался от подступившей к самому горлу ненависти — точно такая тварь убила его семью! Сожрала родителей, а потом держала мальчика в страхе, не давай и шанса уйти из дома. Заставляя корчиться от бессилия и тоски и мечтать, мечтать о мести...

— Томас, спокойно, — сказал Мэтт, не сводя взгляда с огромных монстров, шеренгой бредущих по улице. Они были слепы и не чувствовали присутствия пищи так близко. Пока — не чувствовали. — Среди них нет Пожирателя, убившего твоих родных. Того убил твой приемный отец. Он уже отомстил за тебя. Он ждет тебя дома! Тебе нужно выжить и вернуться к нему. Не делай глупостей.

Томас всхлипнул, вздрогнул, сжимая кулаки так, что удлинившиеся когти глубоко впились в ладони. Зажмурился и замер, почти не дыша.

Пожиратели подошли совсем близко. Машина вздрагивала от каждого шага огромных чудовищ, проходящих мимо. Вот одно — три замшелых рога, нижние клыки выпирают из обоих ртов. Вот второе — с гребнем на спине. И третье — у него только один рог, но длинный, гнутый. И нижняя пасть, свернутая куда-то набок.

И именно третий монстр вдруг останавливается у самой машины. Втягивает воздух, задумчиво постукивая зубами и скребя когтями по асфальту. Чудовище.

Мэтт затаил дыхание. Его сердце билось часто и горячо, а пальцы подрагивали в жажде схватки. Безнадежной, ведь прошедшие мимо Пожиратели все услышат и тоже вступят в бой. Но нужно защитить дрожащего Джонни и замершего с закрытыми глазами, ровно дышащего Томаса. Только Мелкого не нужно защищать — он тоже будет драться.

В последний раз втянув воздух с отвратительным свистом, Пожиратель недовольно рыкнул и двинулся дальше, раздраженно мазнув рукой по боку машины.

Внедорожник покачнулся, чиркнув колесами по асфальту, жалобно зашатался, откатываясь назад. Джонни невольно пискнул и тут же зажал себе рот, глядя в сторону монстров испуганными глазами. Но его не услышали.

Чудовища ушли.
 

— Почему они уходят? — спросил Джонни, когда помятый с одного бока внедорожник вновь ехал по улицам. — Что их спугнуло? Они же обычно не отходят далеко от нор.

— Полагаю, — сказал Мэтт, — их спугнуло то же самое, отчего на нас напали каннибалы. И из-за чего мы сейчас едет в центр.

— А почему мы остановились?

— Дальше — пешком, — будничным тоном сказал Мэтт, открывая дверь Мелкому. Пес сделал несколько радостных прыжков, разминая лапы, и отбежал в сторону по собачьим делам.

Джонни тоже выскользнул из машины и уже через пару шагов понял, о какой вибрации шла речь. Она была очень сильной, отдавалась в мгновенно онемевших ступнях, поднималась по костям и позвоночнику. И впивалась в мозг, как тупое сверло, проворачиваясь в нем неторопливо, путая мысли...

— А почему пешком? — спросил у бойца Томас, разминая плечи и потягиваясь. Мэтт молча указал на дорогу. Которая кончилась, оборвавшись резко и сыпуче, свесив рваный асфальтовый язык вниз, в провал.

А дальше был центр города. То, что от него осталось.

Когда миры смешались, множество древних богов оказалось в одном небольшом городе. Запертые в нем, окруженные странными зданиями и хрупкими людишками в них, боги не сомневались ни минуты.

Здесь, совсем рядом, стоит протянуть когтистую лапу, щупальце или руку — давние враги, другие божества! Те самые, с которыми шли сражения многие века, от самого начала времен, когда в далеком-далеком мире неведомый творец наполнил этих огромных существ своей яростью.

Боги вцепились друг в друга, разрывая на клочки древнюю плоть, вспахивая землю исполинскими ногами и ровняя с ней многоэтажные здания.

Они все погибли, и тела поверженных богов растворились в воздухе чужого для них мира. В живых остался только один — самый сильный, самый жестокий. Чтобы залечить свои раны, он нашел себе убежище. В огромном котловане, в земле, с которой перемешалось то, что еще недавно было жилыми и офисными зданиями — и людьми, находившимися там.

Бог смешался с этой землей, напитанной людской кровью. Бог и сейчас — здесь.

Он спит.
 

— ...Ничего себе, — ахнул Джонни, глядя за край обрыва. Там, внизу, уже не было города. Только земля, утрамбованная огромными ногами, да ржавые балки, торчащие из нее тут и там, как кости из открытого перелома. — И тут был центральный район?

Мэтт вздохнул, молча взваливая на плечи две тяжелые сумки. Одну тут же вырвал из его рук Томас, грозно сверкнув на человека черными глазами. Боец хмыкнул и промолчал. Подросток его раздражал, но был в чем-то полезен — сказывалось влияние приемного отца, начальника караула и очень опытного воина. Да и Джонни чувствовал себя спокойнее, когда рядом был другой ребенок — пусть это и Пьющий Плоть.

Мелкий, покрутившись вдоль края обрыва, нашел самый пологий участок и начал бочком спускаться, задирая голову и поглядывая на людей — как вы там, не отстали? Мэтт последовал за ним быстро, ставя ноги под углом и балансируя сумкой.

Стоя на ровной земле, боец настороженно оглядывался, пока Томас помогал спуститься Джонни, у которого из-за вибрации снова закружилась голова.

Развороченный центр города казался пустыней — только земля, куда ни погляди. Почему-то — горячая, словно нагретая солнцем. Но солнце вот уже который месяц еле проглядывает из-за облаков...

Мэтт всмотрелся вдаль, сквозь дрожащий от поднимающегося жара воздух. Что это... там? Похоже на здание! Но здесь же не осталось ни одного целого строения. Или это не так?

— Думаю, нам туда! — указал боец, и вскоре отряд двинулся в жаркий и долгий путь.
 

Земля крошилась и плакала сухой пылью, скрипя на зубах и обжигая легкие. У Мэтта была фляга с водой, и только это спасало отряд от жажды.

Они шли уже полчаса, а далекое здание, казалось, не приблизилось ни на шаг.

Мелкий, которому было хуже всех из-за близости к горячей земле, шел впереди, повесив хвост и то высовывая язык от жары, то пряча его назад, облепленный поднявшейся пылью. Шерсть пса посерела, темные пятна на ней потускнели. Проведя рукой по собачьему боку, Джонни увидел, что его рука стала грязно-коричневой.

Не лучше было и Мэтту в его кожаном комбинезоне. Он тяжело дышал и вытирал пот с лица. Вибрация била в ноги ритмично и зло. И все больнее с каждым шагом. Но почему?.. Нет сил думать об этом.

Мэтту все казалось, что он слышит голос любимой. Аннет звала его откуда-то, еле слышно, ласково. Звала домой, где она вытрет пот с его лба, прогонит усталость нежным поцелуем. Таким прохладным...

Джонни остановился и всмотрелся в дымку, недоуменно морща лоб. Что там такое? Как будто ходит кто-то! Но Мэтт смотрит туда и ничего не видит. И Мелкий спокоен. Наверное, показалось.

Мальчик двинулся дальше. Вибрация отдавалась уже не в голове, а в самом сердце. Оно все пыталось угнаться за рваным ритмом, в котором пульсировала земля и все вокруг, словно в диком танце, которым каннибалы приветствовали новую жертву Демону-Богу.

Мэтт остановился и потянулся за флягой, жадно запрокинул ее над пересохшими губами. Но не вода, а пыль потекла из нее, запорошив соленое от пота лицо, попав в горло.

Боец с какой-то детской обидой посмотрел на флягу, а потом руки сами разжались, сами поднялись и с силой вцепились в короткие волосы. Но и эта боль была почти неощутима.
Только жара, только тяжелые удары сердца, только ноги, отказывающиеся идти — онемели от гула, пронзившего каждую косточку.

Пыль снова ударила в лицо и ноздри, а за ней — и сама земля, сухая и горячая. Пронизанная вибрацией, которая ликующе впилась в тело бойца, заставляя всю кровь бурлить и рваться из пор, прочь, прочь...

Мэтт снова услышал нежный голос Аннет. Она тут, рядом, она поможет. Она... под землей?

Он приоткрыл заплывший глаз и увидел ее. Увидел лицо в трещинах на земле. Но это была уже не любимая жена, а пыльное чудовище, укравшее ее голос и улыбку. Теперь оно хотело украсть и жизнь Мэтта. И тянуло клыки к его шее...

Мэтт не слышал хриплые крики мальчика, увидевшего в дымке над землей приближающегося отца. Не слышал вой Мелкого, не почувствовал, как пес дергает хозяина за воротник комбинезона, пытается поднять, сдвинуть, да хоть что-нибудь предпринять!

И не услышал, как испуганно кричит Томас, ушедший далеко вперед и с ужасом увидевший, обернувшись, как его спутники бьются на земле, отбиваясь от несуществующих врагов.

И как подросток подхватил Джонни на руки и побежал обратно, к автомобилю, прочь из этого места! Лишь бы спасти друга, лишь бы не потерять его...

И Мэтт тем более не увидел, как резко Томас остановился. Как скрипнул зубами и обернулся.

И сделал шаг назад.
 

...Мэтт раскрыл глаза и увидел, что Томас пытается поднести к его губам флягу. «Там же нет воды, там пыль!» — хочет сказать мужчина, но не может. Фляга наклоняется, и влага из нее помогает разлепить пересохшие, искусанные губы. «Все же вода...»

Под правой рукой Мэтт чувствует мягкую шерсть — Мелкий прижался к хозяину, пытаясь хоть как-то его поддержать. Он теплый — а вот вокруг почему-то прохладно. «Мы в тени? Откуда?»

— Где мы? — хрипло спросил Мэтт. — Ты отнес нас обратно к машине?

Томас хмыкнул и опустил глаза, словно вспомнив что-то постыдное:

— Нет, мы там, куда шли, — Пьющий поднял взгляд, и в нем было изумление. И страх, и много чего еще. — Вам стоит это увидеть. Это неописуемо!
 

— Что? Как это может быть?! Они не могли выжить! Они должны были сойти с ума на подходе сюда!

— Что, неужели хоть что-то пошло не по твоему плану? — с усталой насмешкой спросил первый собеседник.

— Не надейся, — процедил другой. — Они просто поменяли ход игры. Но игра идет моими картами. И мы оба знаем, какую из них я достану теперь.

Первый собеседник горько поджал губы и отвернулся. Ему нравилась троица, что так далеко зашла.

Но он знал, что против той «карты» шансов у них нет.

История 12. Это неправильно

- …О Боже, - прошептал Мэтт, запрокинув голову. Впервые за очень долгое время голос бойца дрогнул. – О Господи!

Здание плакало, тоскуя по людям. Многие стены давно рассыпались на мелкие обломки и бетонную пыль, серыми полосами расчертив ладони и запястья Великого Бога.

Мэтт потерял равновесие и прислонился к бетонной плите, переводя дыхание и боясь вновь поднять глаза. Но увиденную картину словно выжгли на обратной стороне век.

Семнадцатиэтажное здание, спрятанное в огромных каменных ладонях.
 

Худой, сутулый мужчина сидел на крыльце напротив лазарета, придерживая забинтованную руку и щурясь сквозь разбитые очки. Несмотря на боль, Арнольд улыбался. Мэтт гордился бы, узнав, как его друг получил эту рану.

Это было совсем не в характере инженера - броситься на помощь к отряду бойцов, сражающемуся с парой неизвестно откуда вылезших каннибалов. Не оцепенеть, не спрятаться, а подобрать пистолет, выпавший из рук погибшего, вступить в бой. Повалить на землю и пристрелить последнего врага, лишь затем почувствовав боль в руке, сломанной каннибалом в двух местах.

Страх за свою жизнь, цепко держащий Арнольда с того момента, как он впервые столкнулся со смертью – машина сбила его отца – наконец-то отпустил. Инженер понял все слова Мэтта, которыми боец говорил о долге, смелости и свободе.

Жаль, что сейчас друга не было рядом, чтобы поделиться этим открытием.

Зато вон – его жена. Аннет, милая девушка с роскошными темными волосами, шипела и скалила длинные клыки, споря о чем-то с медсестрой, с которой они минуту назад вышли из лазарета. Аннет – Пьющая Плоть, одно из разумных чудищ, вставших на сторону людей в битве со слугами Демона-Бога. Как и медсестра с короткими волосами, с которой она вела спор.

Арнольд качнул головой, удивляясь про себя, как сильно все изменилось всего за один день. Монстры оказались заодно с людьми, Мэтт был женат на Пьющей Плоть, а в сердце инженера все-таки нашлось место смелости. Кто бы мог подумать…

Аннет запустила пальцы в волосы, замотала головой. По ее губам можно было прочесть «Как ты могла их отпустить!», на красивом лице застыли отчаяние и беспомощность. Девушка побрела прочь по улице, даже не оборачиваясь. Медсестра виновато понурилась, глядя ей вслед.

Из дверей лазарета донеслись взволнованные голоса, и медсестре пришлось вернуться туда. Поэтому она не увидела того же, что и Арнольд.

Как Аннет остановилась. Снова провела рукой по волосам, задумчиво принюхиваясь к ветерку и почернев глазами. Медленно сжала руки в кулаки…

…И побежала.
 

Глубоко под землей спал Демон-Бог, спрятав тайну в огромных ладонях.

Здание помещалось в них целиком, как хрупкая раковина. Под тяжестью пальцев гиганта стены крошились и подавались внутрь, готовые в любой момент сложиться и сгинуть в бетонной крошке.

Но Великий Бог был осторожен. Он не дышал, чтобы земля не качнулась над его грудью. Не думал, чтобы мысли не проломили камни. Он был бережен и терпелив.

Ведь тайна жила в его ладонях.
 

Несколько бетонных плит, то ли оставшихся от одного из разрушенных зданий, то ли выпавшие из ладоней Великого Бога, прислонились друг к другу, образовав хоть какое-то подобие укрытия посреди раскаленной пустыни. Мелкий взобрался по ним на самый верх, осматриваясь и охраняя короткий отдых маленького хозяина и его друга.

Завидев Мэтта, пес вильнул хвостом и вновь насторожился, глядя в сторону, где две исполинские ладони крепко держали рассыпающееся здание. Мелкому не нравилось это зрелище. Пес не знал, что такое «абсурд», но знал слова «страх» и «опасность». И там, впереди, была именно опасность.

Что-то ждало их там, в здании. И оно наблюдало за ними издалека.

…Мэтт опустился на землю рядом с мальчишками и развел руками, не находя слов после всего увиденного. Томас посмотрел на него, криво улыбаясь:

- Впечатляет, ага. Не думал, что мы найдем тут такое! – Пьющий Плоть мотнул кудрявой головой в сторону здания и весь съежился. Спросил как-то непривычно кротко: - Что будем делать?
- Я не знаю, - хрипло сказал Мэтт. – Нам сказали найти здание, а дальше мы вроде как все сами должны понять…
- А что внутри дома, ты присматривался? – подал голос Джонни, сидящий в стороне, обхватив руками колени с кровью от ссадин, проступающей сквозь джинсы. Мэтт качнул головой:
- Я ничего не видел, все заслоняют эти руки.
- А я видел, - сказал Джонни. – На самом верхнем этаже.
- И что там? – спросил Томас недоверчиво.
- Свет. Кто-то есть там, наверху. Может, это его мы должны найти?

Мэтт шумно выдохнул, и все замолчали, думая каждый о своем. Томас тоскливо размышлял, как здорово было бы жить, никогда не видя подобного. Джонни пытался представить себе рост Великого Бога, если руки его так огромны.

А Мэтт думал, как подняться на самый верх здания, минуя держащие его огромные руки и опасности, поджидающие внутри крошащихся стен. Мелкий снаружи тихо порыкивал, прислушиваясь к далеким шорохам, а здание тихо сочилось пылью.

Слабый огонек на верхнем этаже дважды мигнул, словно кто-то прошел мимо окна, на миг заслонив источник света.
 

- Я пойду туда один, - наконец сказал Мэтт, поднимаясь. Джонни тоже вскочил, еще не до конца осознав услышанное.

- Как это -  один? – в глазах мальчика были удивление и обида, он вмиг забыл о ссадинах и усталости, о том, что хочет есть и пить, и что колени все еще дрожат после пережитого по дороге сюда. – Мы должны идти все вместе!

- Это слишком опасно, - мотнул головой Мэтт, проверяя боевые кристаллы в карманах куртки и расстегивая одну из сумок. В ней блеснул гладкий ствол – перед тем, как выдвинуться в путь, Мэтт заглянул в оружейную. – А вашими жизнями рисковать я не хочу.

- Мэтт прав, - поддакнул Томас. – Мы будем только мешаться. Вдруг придется драться? Ладно - я, но тебе там точно не место.

- Но, - Джонни опустил голову, не умея выразить словами то, что чувствовал всем нутром, - так же будет… правильнее…

- Не беспокойся. - Мэтт опустился на колено рядом с мальчиком, заглядывая ему в лицо, такое бледное и странно взрослое. – Мелкий присмотрит за мной. А Томас – за тобой. Я оставлю вам пакет с кристаллами на случай, если какая-нибудь пакость придет из пустыни. И вернусь, как только выясню, что опасности в здании нет! Согласен?

- Я скажу, что нет, - Джонни отвернулся, нахмурившись, - а ты все равно пойдешь один. Но я чувствую, что нужно идти всем вместе.

- Мы и пойдем. Когда я вернусь. – Мэтт вновь поднялся, достал из кармана мешочек с черной краской и принялся замазывать лицо, маскируя человеческий запах и настраиваясь перед боем. Что бы он ни говорил мальчишке, он был уверен, что в здании есть, с кем сразиться.

Но дети должны остаться здесь, переждать бой и прийти уже в зачищенное здание.

«Едва ли будет много монстров – нечего есть, людей вокруг нет, - размышлял Мэтт. - А будь тут стая, за это время они бы давно друг друга перебили. Нужно войти внутрь, найти укрытие и подорвать гранату. Когда твари сбегутся на запах – кристаллы с пистолетами, и Мелкий, прикрывающий спину вместо второго бойца. Мы такое уже делали, помнишь? Все будет хорошо, лишь бы эта махина под землей не начала двигать лапами. А со всем остальным мы справимся».

…Джонни смотрел вслед бойцу, страстно желая, чтобы появился кто-то еще, кто-то сильный, чтобы помочь Мэтту, если это будет нужно.

Здание на фоне заката превратилось в темный силуэт, похожий на угрожающе сжавшийся кулак. Словно вот-вот ударит, упадет вниз, раздавит отважного человека…

Мальчик поежился. Сзади Томас ворочал бетонные плиты, делая из них подобие убежища и втаскивая внутрь изрядно полегчавшие сумки – Мэтт взял с собой большую часть оружия. Теперь он шел вперед, и от каждого шага поднималась пыль, оставляя позади медленно тающий белесый след.

Мелкий трусил рядом. Псу не нравилось, что Джонни остался позади, это было неправильно. Но нечто волновало еще больше. Тишина, таившаяся в доме, к которому они шли. Она была нехорошей.

Какой-то ненастоящей.

Мэтт прошелся вдоль здания, запрокинув голову и приоткрыв рот. Дом, сжатый в чудовищно огромных руках, казался маленьким и хрупким. Каждое запястье, уходящее под землю, было шириной с это здание, а на кончике одного пальца Мэтт мог бы устроить неплохой пикник.

Кожа на гигантских ладонях только издали была похожа на камень. Теперь было видно, что она покрыта толстым слоем слизи, и в нем местами застряли обломки, сыплющиеся из разрушающегося здания.

Мэтт качнул головой и двинулся к единственному заметному входу – пролому в стене, где когда-то было крыльцо и дверь в подъезд. Вот она, лежит на камнях и россыпи деревянных щепок, готовится оглушительно загреметь под неосторожной ногой. Обойдем стороной, Мелкий - рядом!

Мэтт, держа пистолет наизготовку, вошел в место, когда-то бывшее холлом. Здесь было темно, огромные руки снаружи заслонили весь свет. Ничего не видно дальше порога, усыпанного осколками, только слышно, как протяжно стонут где-то наверху внутренности здания, стиснутые чудовищной силой.

Мэтт нащупал фонарик и сделал шаг в темноту. Мелкий, прижав уши, двинулся следом, и крадущиеся шаги вскоре затерялись, словно темнота была чем-то большим, чем отсутствие света.

Словно она была живой, либо живым было то, что в ней скрывалось.

Живым и голодным.

Читать пятую часть

Начать чтение с первой части