Все
началось несколько дней назад. Я, оставив дома жену (пусть порадует
себя шоппингом, да и по приезду хоть будет что покушать), взяв свою
маленькую двенадцатилетнюю дочурку Олечку, собрал вещи, сел в машину и
отправился за город, на дачу, немного отдохнуть от работы, порыбачить и
провести с ребенком немного времени. Жена жаловалась, что из-за работы я
совсем с ней не общаюсь, да и я это понимал. Ну ничего, эти выходные я
проведу с ней, да и немного свежего воздуха никому не помешает.
Ярко светило солнце, асфальт мягко шел под колесами машины. Чем дальше
мы удалялись от города, тем легче становилось на душе. Жилые здания и
дымящие заводы быстро сменились уходящей по обе стороны от дороги
лесополосой. Дочка спала на заднем сидении, с наушниками в ушах и
прижимая к себе свою любимую игрушку – медведя. Он был с ней с самого ее
рождения, глазки у него давно отпали и потерялись, жена заменила их на
две пуговки. Время от времени его приходилось заново набивать ватой,
старая ткань терлась и рвалась, от чего он весь был покрыт заплатками,
как солдат шрамами. Но Олечка все равно любила его. Через некоторое
время мы свернули на бугристую проселочную дорогу. До дачи было еще
несколько километров, я курил в открытое окно, с улыбкой посматривая за
сопящей дочуркой в зеркало заднего вида. Какая же смешная у нее моська,
когда она спит! Но вот мы приехали. Я вышел из машины и вдохнул
глоток свежего, деревенского воздуха. Ни один наркотик с этим не
сравнится. Запах земли, свежей травы, переплетался с ароматом цветочных
лугов и даже вездесущий запах навоза не казался таким противным.
-Доченька, просыпайся, мы приехали – сказал я, и посмотрев, как она
открывает глазки и выходит из машины, стал разгружать вещи. Вот
она, наша дача. Купили мы ее недавно, и, к сожалению, были на ней всего
несколько раз. Старый, немного покосившийся забор, давно заброшенный и
заросший сорняками сад. Небольшое, одноэтажное здание, с небольшим
подвалом и чердачком. Давно пора было уже делать здесь ремонт, да
все как-то руки не доходят. Доски прогнили и скрипят, петли на дверях
так вообще выдают невообразимую какофонию звуков, настолько они
проржавели. Отнеся в дом немного продуктов, свежее постельное белье
и прочие мелочи, мы с доченькой сразу же пошли на ближайшую реку. Я
взял с собой удочку, говорят, там неплохая рыба водится. Река была
совсем недалеко от дома, буквально два-три километра. Это расстояние мы
без труда прошли пешком. Я шел впереди, Олечка приплясывала рядом,
смеялась, собирала цветы и сдувала семена - парашютики с одуванчиков.
Вот он, небольшой дикий пляж. Я сел прямо на песок, забросил удочку, а
дочка резвилась рядом, строила замки из песка и пела песни. Эх -
думал я – скоро ты повзрослеешь, мы будем тебя не понимать, будем
ругаться, я буду бить твоих парней, забирать у тебя сигареты… - На моем
лице появилась улыбка, я засмеялся. -Папочка, чего ты смеешься – спросила меня Олечка, посмотрев своими удивленными, большими глазками, цвета неба. -Нечего, дорогая, играйся – ответил я. Как хорошо, что она еще ребенок.
Вернулись домой мы уже под вечер. Я, с парочкой средних карасиков, чему
был очень доволен, и дочка, с большим букетом разных-разных цветов.
Цветы мы поставили в банку, и я стал готовить нам ужин. Электричества
тут нет, поэтому я взял с собой небольшую газовую плиту. Покушав,
вы еще немного поболтали, и стали потихоньку собираться спать, ведь за
окном уже темнело. День пролетел очень быстро. Расстелив Олечке на
диване, а себе на полу – мы потушили свечи (лучшего осветительного
прибора, в условиях здешнего отсутствия электричества я придумать не
смог) и улеглись спать. С этого момента все пошло не так.
Проснулся я через несколько часов в полной темноте. Глаза долго не могли
привыкнуть к отсутствию света, но я уже чувствовал, что что-то не так.
Каким-то холодом веяло по полу. Приподнявшись с пола, я застыл на месте.
Прямо напротив, из окна, на меня смотрела маленькая девочка. Она была
одета в старомодное платье, на голове был огромный алый бант. Глаза у
нее были черного цвета. Такие, что даже в темноте они выделялись. Она
стояла и смотрела прямо на меня. Ни ее лице не было никаких эмоций.
Потом она протянула свою маленькую ручку к окну, положила ладонь на
стекло и в тот же момент оно начало покрываться инеем. Буквально через
несколько секунд, я уже не мог различить ничего за окном из-за этого
снежного узора. Что за ерунда происходит? Я тихо, прислушиваясь к каждому шороху в доме, встал и начал зажигать свечи. -Что случилось? – спросила меня дочка. Я аж подскочил от неожиданности.
-Все нормально, милая, спи. Просто будем спать со светом – ответил я.
Как только я закончил с освещением, я сел рядом с Олечкой на кровать, и
так и просидел до самого утра. Когда взошла солнце, первым делом я
обошел весь дом. За окном не было никаких следов. Я проверил все – не
было никаких признаков того, что здесь кто-то был ночью, кроме нас.
Все равно у меня осталось тревожное чувство. В памяти стояли эти ужасно
черные глаза этой девочки. Я решил, что этой ночью мы здесь не
останемся. Ничего же страшного? Подумаешь, приедем на день раньше. Ну,
нагулялись. Скучно тут. Этот день я провел как-то уныло. Играл с
дочуркой, а радости никакой. Когда мы уже стали грузить вещи обратно в
машину, то мне как-то стало легче. Сев за руль, я даже позволил себе
улыбнуться. Какая глупость: маленькие девочки, страхи. Тьфу на них.
Вот только радоваться мне пришлось не долго. Машина упорно не
заводилась. Когда я открыл капот, наверное, сотня, а может и больше
матерных слов застряли у меня в горле – вся проводка в машине была
оборвана. -Саня, дружище, мне нужна твоя помощь! – я набрал своего лучшего друга. -Что такое? – ответил он. -Забери меня, пожалуйста, с дачи. У меня сломалась машина, я сам не могу отсюда уехать. -Блин, я же занят… -Ну, пожалуйста, я здесь с дочкой, был бы один – не просил, но ребенок же! -Хорошо, жди меня – ответил он, и положил трубку. Мы с дочкой зашли обратно в дом, она легла на кровать, потихоньку закрыла глаза и уснула.
Прошло два часа. Начало темнеть. Я зажег в доме свечи, и лег рядом с
дочкой. Пролежав так еще минут тридцать, я начал засыпать. Детский
смех. Я резко открыл глаза. Полная темнота. Казалось, что я задремал
всего на пару минут, но не горела уже ни одна свеча. Я взглянул в окно.
Ничего. Только свет луны слабо выдергивает из темноты силуэты деревьев
да кустов. Стоп! А где Олечка? Я лихорадочно стал оглядываться вокруг, всматриваясь в темноту. Где? Где она? Куда делась моя дочка?!
Я вскочил, взял в руки первую попавшуюся свечу и зажег ее. В спальне не
было никого. Я собрался, и медленно вышел из спальни. Я сильно напрягал
глаза, что бы что-то разглядеть в тусклом свете свечи. Тени дрожали
вокруг, и постоянно складывалось такое ощущение, что кто-то находится
совсем рядом, бегает туда-сюда. Причудливые танцы теней заставляли
чувствовать меня не в своей тарелке. Стулья, стол, древний, видавший
годы шкаф… Я обходил каждый сантиметр дома. Старался ступать тихо, как
кот. Постоянно прислушивался, заглядывал в каждый угол. Мне было
страшно. Меня не покидало ощущение того, что кто-то следит за мной, за
каждым моим шагом. Что вот-вот, сейчас, из той щели в стене высунется
черный, ужасающий глаз, как только я повернусь спиной. Казалось, что
пугающе тихо, что-то заползло под диван. Но там было пусто. В доме
никого не было. Я вышел на улицу и стал ходить вокруг дома. -Оля!
Олечка! Доченька! Где ты? – кричал я хриплым, пересохшим от волнения
голосом. Никто не отзывался. Я обошел дом несколько раз, спотыкаясь и
чуть ли не падая в темноте, цепляясь за кусты и ветки. Даже тут,
ощущение того, что кто-то есть рядом, не уходило. Что-то шевелилось в
кустах, какие-то силуэты мелькали между деревьями, но Олечки нигде не
было. -Саня, твою мать, ты где?!! – Позвонил я другу еще раз, уже зайдя в дом. -А, что такое? –Довольно бодрым голосом ответил он. -Ты обещал приехать! Забрать нас! – заорал я. -Да сплю я, отстань. –Сказал он и бросил трубку. Я пытался звонить ему еще несколько раз, но видимо он отключил телефон.
Я мысленно выругался. В любом случае, мне было не до него. Где же моя
дочка? В этот момент, откуда-то снизу раздался странный шум. Как будто
что-то хрустнуло. Точно, подвал! Я снова вышел на улицу, в темноте
нашел вход в подвал, и очистив старые дверцы от мусора и травы, потянул
их на себя. Из подвала прямо тянуло холодом и запахом плесени. Я начал
спускаться по скрипучим, крутым ступенькам вниз. Господи, как же там
было темно. Пламя свечки дрожало и почти не давало света. Но этого
хватило для того, чтобы разглядеть ту картину, которая никогда не
покинет меня и не перестанет стоять перед глазами. На полу, в луже
крови, лежала моя дочка. Живот у нее был распорот, все внутренности были
вывалены наружу, перемешаны с грязью, пылью и паутиной. Симпатичное
личико застыло в гримасе ужаса, а мои любимые голубые глазки вылезли из
орбит. Ошметки ее органов валялись вокруг, а рядом с ней, на коленях,
сидела та самая девочка, которая вчера смотрела на меня из окна. Она
склонилась над Олечкой, запустила руку прямо ей в брюхо, вытянула оттуда
здоровый кусок плоти и принялась его жевать. В этот момент мне
стало плохо. Слезы сами выступили на глазах, крик застрял в горле. Потом
она заметила меня. Подняла голову. По ее подбородку стекала бардовая
кровь, прямо на платье. Она въедалась в меня своими черными глазами. А
потом, она улыбнулась. Эта улыбка… Сотни маленьких, заостренных зубов…
Я понял: дальше ждать было нельзя. Я развернулся, и со всего маху
побежал вверх, по ступенькам. Спотыкаясь, отбивая ноги, я молился о том,
что только бы не упасть, только бы не остаться там, внизу, с этой
тварью. Я смутно помню, что было, когда я выбежал из подвала.
Помню, бежал по дороге, пока не добрался до автострады. Помню, весь в
грязи, шел в сторону города. В ночи. Помню, постоянно оглядывался назад и
вспоминал эту ужасную картину. Она прочно засела в моем мозгу, я уже не
понимал, что вокруг реально, а что нет. На рассвете уже, весь без сил,
уставший и испуганный я вернулся домой. Когда я зашел, жена еще спала. Рядом с ней, улыбаясь во сне, лежал Саша. Но, мне, если честно, было уже плевать на это. Дома мне нужна была всего одна вещь. ***
-Пожалуйста, нет! Я хочу жить! – плакал Саша. Из разбитого носа текла
кровь, но он не обращал на это внимания. Он смотрел на меня глазами,
полными слез. Я стоял у себя на кухне, направив пистолет на бывшего друга. -Если бы ты только приехал… - прошептал я ему. -Я могу все объяснить! Друг, дружище, сколько всего мы… - тараторил он. Забившись в угол, плакала моя жена. -Заткнись – отрезал я.
Все произошло мгновенно. Хлоп! Мой бывший друг лежит на полу. От его
головы не осталось почти ничего. Жена истерично орет. Но какое мне до
этого дело? Я не смог сохранить ее. Мою дочь. Но я сделал то, что хотел. То, о чем думал всю ночь, пока шел, ковылял по этой пыльной дороге. Теперь, можно было успокоиться. Я поднес пистолет к своей голове и спустил курок. ***
Новость о сошедшем с ума муже, убившего своего ребенка и лучшего друга
на следующий день гремела по всем каналам. Но о ней быстро забыли, как
забывают обо всех, кто никогда не был нам знаком. На похоронах
этого сумасшедшего не было много людей. Только несколько родных, и одна
маленькая, никому не знакомая девочка. Она стояла в сторонке, пока
читали речь, а потом подошла, положила в гроб игрушку. Плюшевого
медведя, старого, в заплатках и с глазами – пуговками и больше ее никто
не видел. Поделиться:
|