Неимоверно редко нашу короткую и унылую жизнь посещают яркие
впечатления, как-то - отдых в Египте или прогулка по ночному кладбищу. Но бывают впечатления, которые стараешься выбросить из памяти. Потому,
что не можешь объяснить с точки зрения обыденной жизни. Все мы имеем
опыт, но когда что-то выходит за грани этого опыта, нам становится
сильно не по себе, даже злимся неизвестно на кого. Когда я была старшеклассницей, а мой племянник Дмитрий – салабоном 12-ти
лет, мы, от большого здоровья, всячески чудили. Как говорится, мимо
тещиного дома я без шуток не хожу.
И вот пришла к нам идея и говорит: "Здрасьте! А пройдитесь-ка вы на слабО ночью по городскому кладбищу".
Это было не простое кладбище. Это было старое еврейское кладбище, на
котором уже не «подхоранивали» и поэтому оно непролазно заросло вековыми
деревьями, кустарником, густо переплетенным хмелем. То там, то здесь из
этой буйной зелени выступали диковинные нехристианские памятники –
«печки», «стволы», колонны, каменные утесы, грубо обтесанные, поросшие
мхом. Днем кладбище не казалось страшным, только очень уж заброшенным. В
этом «лесу» в центре города селились птицы и мелкие зверьки. Но вот
местная алкашня и сексуальные извращенцы не водились. Почему? Не знаю.
Вроде все условия для культурного отдыха. Вы же знаете, как это бывает –
чуть где заведется скамейка под парой деревьев, сразу и распивают…
Смиренное кладбище было вдоль и поперек исчерчено тропами, ибо
торопливым прохожим было очень неудобно топать в обход, а, напротив,
очень удобно сокращать путь с ул. Горького на К. Либкнехта. Вот по такой
«муравьиной» дорожке мы углубились в темноту под сень деревьев. Из
источников света у нас был фонарь-карандаш, который не столько освещал,
сколько мешал. Но, так как я ходила тут, то уверенно шла впереди почти
на ощупь, племянник Дмитрий – за мной, испуганный, но задиристый (не
хотел перед девчонкой спасовать).
Дойдя до середины кладбища, я услышала голоса. Или показалось?
Показалось. Тишина стояла… . как на кладбище. Вспомнился Том Сойер с его
дохлой кошкой… Ничто не двигалось, шелестела листва, и я была бы рада
сейчас даже компании нетрезвых скинхедов – так мертво, так тягостно
было. Темнота, за кронами неба не видно. Я (одубевшим языком): «Ну, все,
пошли назад». Дмитрий (мычит): «Угу, пошли… ».
Тут что-то зашелестело в кустах. Мышь? Хомяк? Вроде больше.
Кошка?"Кс-кс-кс» - Молчит. Матушка-заступница… Вот опять шелестит.
Крадется? Да это большое что-то. А почему на уровне земли? И почему оно
вокруг нас по кругу идет (ползет), а когда мы поворачиваемся, на время
затихает? И почему, ради Бога, ДО ТОГО не слышно было ни шагов, ни
треска сухих веток, как бывает, когда к тебе кто-то издалека подходит?
Оно просто возникло из ниоткуда и теперь вокруг нас кружило. Сделало
почти полный круг и замерло. Притаилось. Мы с Димкой стояли спиной к
спине, и, клянусь, спины были уже мокрые. Ничего, минута, две… Я не
выдержала: «Эй, я тебя вижу, брось придуриваться, выходи». Шелестнуло –
резко, коротко и опять тихо. Стоим, не знаем, на что решиться. Бежать –
ага, сейчас. А оно сзади кааааак…
И я опять сказала, громко «Ну, хватит».
А потом оно отозвалось «хваааааааатит».
И мы как побежим! В полной панике, не помня себя, ломанулись на свет
далекого фонаря. Гналось ли за нами – не умею сказать. И было уже не
важно. От страха мы были в запределье.
Выбравшись под фонари автозаправки, отдышавшись, отсопевшись, мы пошли
домой молча. Позже, при обсуждении, возникло несколько версий:
А. Алкаш, уснувший в кустах, с большой белки, что-то вякнул.
Б. Малолетнее хулиганье, проследив нас, решило напугать.
В. Инопланетянин
Г. Говорящий покойник.
Д. Нечистая сила.
Е. Мужики, проходившие соседней тропой.
Я стояла за говорящую белку, потому, что голос был похож. Димка сказал,
что скорее оно говорило, как Дети Кукурузы. Тут прояснилась еще одна
страшилочка. Я услышала слово «Хватит» с эдакой злорадной растяжечкой, а
Димка – «Засосу».
Это нас потрясло не меньше, чем само происшествие. Как можно ошибиться,
слова совсем не похожи. Мы, хоть и были напуганы, но в своем уме. Так и
не выяснилось, что было сказано, каждый стоял на своем твердо. Потом мы
вообще перестали это обсуждать.
Прошло много лет, мы повзрослели, жизнь замотала и этот случай забылся,
как сон. Уж очень он был непонятным, необъяснимым, ни на что не похожим.
Потом он начал мне вспоминаться и мучать. Я думала: почему мы так ужасно
испугались? Ну, понятно: ночь, кладбище, мертвая тишина… это жутко. Но
это понятный ужас, откуда он идет и почему. А по-настоящему нас напугал
голос. Вернее, интонация. Будто говорил злокозненный уродливый ребенок,
живущий в подземных катакомбах. Голос довольно высокий, торопливый и
странно артикулированный, словно… ученый скворец. И, потом движение –
как оно двигалось вокруг нас, словно ползло, но рывками. Описать трудно,
но я почувствовала инстинктивно что-то чуждое человеку, враждебное.
Конечно, я могла ошибиться, галлюцинировать, накрутить себя и Димку, но
сомневаюсь – по натуре я скептик и гипнозу не поддаюсь, пробовала.
Конечно, это могли быть мужики, алкаши, пацаны – но было совсем не
похоже. Мужик бы зарычал басом, пацан запищал фальцетом – но
по-человечески и не стали бы они ползать по кругу по-пластунски а из
кустов прыгнули бы, как всегда.
Непонятно также, почему каждый из нас услышал свое слово?
Может, эта история не столь страшна в моем пересказе, но поверьте, там,
на месте, было очень страшно, наверное, как животным. Главный страх –
то, что ничего не понятно.
Страх темноты, тишины, неизвестности, иррациональный страх – самый сильный. Поделиться:
|