- Лука, когда мне можно будет слезть? – малыш Зак был очень напуган.
- Всё будет хорошо... Я обещаю Закки. Братик обещает тебе, - шептал Лука. – Ты ведь мне веришь?
- Д-да. Я верю, - Зак кивнул.
Его тонкий, детский голосок дрожал, но он, зная, как брат старается его успокоить, изо всех сил пытался унять дрожь.
В коробке воняло, а жидкость, что ровно наполовину её наполнила, стала сгущаться... свертываться. Лука держал младшего брата на руках уже пять часов, и за всё это время он ни разу его не отпустил. Меньше всего на свете, ему хотелось, чтобы эта гадость, в которой он стоит почти по грудь, коснулась тела его братишки. Лука чувствовал эту липкую, холодную слизь, а жидкость уже стала таковой, на себе, и не рвало его только потому, что он выблевал всё снаружи. Руки давно одеревенели, больно было только первые три часа.

- Закки, подними ноги выше... Да, вот так. И держись крепче.

Малыш Зак вцепился в брата так сильно, как только мог. Теперь, даже отпусти его Лука, он бы не упал. Но старший не мог сделать этого по двум причинам. Первая – он этого не знал. Вторая – руки его не слушались. Даже захоти он отпустить брата, он бы не смог. Мышцы свело, и казалось, раз и навсегда. Но руки, это последнее о чем он думал. В его мире существовал, и имел значение только Зак. Спасти, помочь, защитить. Это всё, что его интересовало.

Снаружи это выглядело так: Стальная коробка, примерно метр в высоту, и метр в ширину. На каждом верхнем углу было просверлено три маленьких отверстия, маленьких ровно настолько, чтобы двое детишек смогли дышать. Нет, не чтобы они могли выжить, а чтобы их мучения продлились как можно дольше. Голодные и изможденные, они потеряют сознание и утонут в крови, которая превратится в яд, и разъест их тела. Со временем, от них останутся только кости, которые, впрочем, легко извлекут и выкинут. А самое главное, плоть и кровь мальчиков станет единым с тем, что их убило. А именно... С кровью их любимых мамы и папы.

Лука, старший сын, шесть лет. Сильное переутомление, обезвоживание организма. Тонический спазм обеих рук. Сильный шок, дал осложнение, возможен паралич. Психическое расстройство. Невменяемость.

Зак, младший сын, четыре года. Сильное переутомление, обезвоживание организма. Испуг.

- И это всё? – удивленно спросил интерн, с любопытством разглядывая мальчиков через стекло.

Они лежали на одной кровати, отказавшись разделиться. Дети даже во сне прижимались друг к другу. Блестящие, светло-русые кудри обоих растрепались на подушке. Отсюда они были похожи на милых ангелочков. И в это легко можно было поверить. Всем, но не ему... Он помнил, какими они были, когда полиция привезла их. Ничего... более ужасного он не видел. Даже представить себе не мог. Если бы только они плакали, звали маму, кричали, дрожали... Нет. Ужасны были их глаза. Кровь на теле шестилетнего мальчишки, кровь его матери, и брат, вцепившийся в его шею. Они идеально сочетались с этим взглядом. И тот, младший...

- А это мало?! – с ужасом спросила врач.

- Я не так спросил, - непонимание и отвращение в её голосе пристыдили парня, и он не преминул исправиться. – Я имел в виду, почему у младшего нет шока? Расстройства психологического характера?

Верно. Разлетающиеся куски плоти, кровь, потоком льющаяся в жестяную коробку, крики отца, мольбы и плач матери. Их стоны полные боли и ужаса. Всё это должно было свести с ума обоих. Не говоря уже о том, что тот псих посадил их в эту чертову коробку с кровью и оставил умирать. Врач сжала губы и скорчила гримасу. По её следующим словам можно сделать вывод, что это жалость на её лице. Хотя ровно с той же уверенностью он мог сказать, что ей просто мерзко.

- Старший закрывал ему глаза и... пел... – она сказала это, пытаясь придать голосу нейтральности, что плохо получалось.

-Пел? – интерн сглотнул. – На его глазах на части разрезали мать и отца в этой чертовой коробке, а он... пел? – теперь, отвращение звучало в голосе парня.

- Он... Он пытался защитить младшего брата, - как будто самой себе прошептала врач. Да, она сказала это себе. Именно себя она пыталась убедить.

- Да, а еще он двадцать семь часов стоя держал брата на руках, - на этот раз, интерн не сдержался. В словах его не было ни толики жалости, сочувствия или восхищения мальчиком. Страх. Всё, что звучало в его голосе, это был страх.

Врач прикусила губу и зажмурилась. Да, таких пациентов в её практике не было никогда.

- Монстр, - пронеслось в голове у обоих.

Только кто был монстром? Мальчик, который сделает всё ради брата? А может брат, ради которого сделают всё? Каково это, узнать в четыре года, что тебя защищает чудовище? Ведь хочется... Хочется испытать все возможности этого чудовища, правда?