Фу, какая мерзкая тетка. Бомжиха. Грязные лохмотья, некогда бывшего пальто, теперь уже не объяснимого цвета. Какое-то сплошное темно-коричневое пятно: смесь грязи, дорожной пыли и земли, сдобренные не слабым запашком пота и испражнений. Волосы – засаленные пакли, торчащие в разные стороны. Наверно с этих волос и была взята мода на дреды. На ногах ботинки не то что не одного размера, но и совершенно разного фасона. По крайней мере, некогда, лет десять назад, это подобие обуви еще имело какой-никакой фасон.

Она идет и что-то бормочет себе под нос. Люди от нее шарахаются как от прокаженной. Хотя, она ни к кому не пристает, не просит закурить или дать денег. Идет себе неспешно, посасывая дешевое пиво. Судя по отслоившейся этикетке, это уже даже и не пиво вовсе, не известно сколько простоявшее под обшарпанной лавочкой у соседнего подъезда.

Маленькая девочка, спешащая в садик под контролем опрятной, дорого одетой мамы, спрашивает, невинным голоском:

- А что это за тетя, мам?

На что получает вполне предсказуемый ответ:

- Никто, не обращай внимания.

- Это баба Яга? – девочка округлила наивные глазки.

На что мама в ответ рассмеялась и, глядя на женщину, громко ответила:

- Да, зайка, это баба Яга! Будешь себя плохо вести, она придет и заберет тебя, - продолжая смеяться, женщина села за руль дорогой машины, пристегнула ребенка рядом, и умчалась со двора.

Бомжиха привыкла к такой реакции. Вот уже пятнадцать лет у нее нет ни дома, ни средств к существованию. Сколько еще таких как она? Миллионы. И это не предел...

***

Ранним утром Женя спешила в институт. Солнышко, птички поют,что еще надо для хорошего настроения? Вот он любимый киоск с пирожками. Женя обожала, уставшая после занятий, останавливаться в этом киоске. Покупала всегда домой свежеиспеченный батон, и какую-нибудь ароматную булочку или пирожок и, причмокивая, жевала его по дороге домой. Спокойная, домашняя пай-девочка, повзрослев, ничуть не изменилась. Осталась такой же беззаботной малышкой в душе. Даже сейчас, в свои девятнадцать, обожала заплетать две косички с яркими
резиночками, надевала пышные юбки с рюшами и вела себя, в общем, как ребенок. У нее было все, что нужно для счастья: любящие родители, квартира в центре города, и безоблачные перспективы. Все рухнуло в один момент. Летом девяносто пятого.

Ее отец работал в то время экономистом в одной стремительно развивающейся компании. Причем был толковым специалистом. Многие приглашали его работать к себе, но каждый раз он деликатно отказывался. Ему нравилась его работа, конкретно в этой фирме. Надежность и уверенность в завтрашнем дне – вот были его главные ориентиры. Компания,даже в те лихие годы, принадлежала государству. И это устраивало мужчину более чем все остальные привилегии. Никакая частная контора не могла обеспечить ему это постоянство.

Мама Жени была педагогом. Преподавала музыку в школе с английским уклоном, для обеспеченных детей, обеспеченных родителей. Контингент обучаемых был весьма трудноват. Преподаватели боялись своих воспитанников, боялись сказать им лишнее слово, иначе родитель обиженного ребенка в одночасье мог лишить работы не угодившего педагога. Вот и мама Жени работала с опаской, и, хотя, получала не большую зарплату, а иногда и с задержками, но работу свою, а скорее музыку, любила безумно. Не смотря ни на что.

Это была образцовая российская семья, ни в чем не нуждающаяся, ни чем не опечаленная. Жизнь текла размеренно и спокойно. Как вдруг, однажды вечером не раздался звонок. Мама Жени, сняв трубку телефона, и ни сказав ни слова кроме: «Алло», с грохотом упала в обморок. Неизвестные
сообщили, что если она не перепишет свою долю квартиры на некоего гражданина Н., то мужа живым уже не увидит. Женя, подбежав к матери, долго не могла привести ее в чувство. Наконец, очнувшись, женщина разрыдалась. Дочь, ничего не понимая, пыталась узнать у матери хоть что-то, но та, в ответ на все вопросы не могла вымолвить ни слова, и лишь захлебывалась слезами.

По условиям, поставленным похитителями, на утро следующего дня женщины переписали у подкупленного заранее нотариуса трехкомнатную квартиру в центре Саратова на криминального авторитета, гражданина Н. Но, несмотря на все надежды и ожидания, отца живым они больше не увидели. В этот же день, явились трое здоровенных амбалов, загрузили до смерти перепуганных женщин в тонированный автомобиль, и увезли в неизвестном направлении.

Где-то, на задворках города, в районе общественной свалки им было продемонстрировано изуродованное тело успешного экономиста, отца и мужа. Рыдающих и кричащих женщин схватили за шкирку и закинули в близ стоящую бетонную сторожку. Женю изверги оставили на десерт. На глазах девушки издевались над ее матерью. Избивали, насиловали, пинали, и, вдоволь
насладившись истязаниями, перерезали женщине горло, заставив Женю смотреть. Закрыв на ночь девушку наедине с трупом матери, ушли праздновать победу.

Ночью, с трупом на коленях, теряя сознание от ужаса, девушка просто выла. Звать на помощь было бесполезно. Перед глазами стояла картина убийства матери и безжизненного тела отца, валяющегося среди гнилых отходов городской свалки. Женя не пыталась сбежать. Она просто ждала, когда вернутся за ней. И была готова к любому, молясь лишь о скорейшей смерти. Но, вопреки ее ожиданиям, утром никто не пришел. Ни на следующий день, не через день, ни через
неделю. Ее просто бросили здесь умирать. Женя рассталась со здравым рассудком. Ей стали мерещиться черти, желающие забрать ее мать себе. Так и сидела девушка, охраняя тело родного человека от посягательств тьмы. Не известно каким чудом, девушка вдруг обнаружила, что массивная железная дверь не заперта. Амбалы просто захлопнули ее, не закрыв более ничем. Но даже просто отодвинуть эту груду ржавого железа хрупкой, изможденной девушке стоило огромных усилий. Женя добралась до пруда, кое-как отмыла засохшую кровь, и пошла в город. Не зная зачем. С этого момента ее не существовало. Никаких документов, жилья - ничего.
Никто не стал бы ее искать с тем упорством, с каким искали бы родные. Но родных у нее теперь не было. В милиции она значилась пропавшей без вести. И таковой значится до сих пор. Не раз ее видели стражи правопорядка, проходящей мимо отделения милиции. Выгоняя бомжиху с территории автостоянки, парковки, парков, детских площадок, они ни на секунду не задумались, не признали в этой страшной тетке милую девчушку, пропавшую пятнадцать лет назад. Фотография Жени долго висела на стенде во всех саратовских отделениях. Фотография Жени, а не этой бомжихи.

***

Ей было девятнадцать. У нее было все, что нужно для счастья.Она хотела стать юристом, и изменить мир к лучшему. С тех пор прошло немало лет. Сейчас ей ничего не нужно, кроме сухого ночлега и куска хлеба. Она не живет, она существует.

Не зная жизни противного вам падшего человека, не беритесь судить его и плеваться в его сторону. Возможно, вам и не снилось то, что пережил он. Радуйтесь, и будьте благодарны судьбе, что вы не на его месте. И имейте, пожалуйста, хоть чуточку снисхождения. Мы ведь люди, а не звери.

Да хранит вас Господь.