Новый год. С чем принято ассоциировать этот праздник? С запахом мандаринов, богато накрытым столом с множеством разных блюд, неизменным среди которых является «оливье»; блестящими конфетти и хлопушками, яркими гирляндами; подарками, заботливо оставленными под елкой – такой пышной и нарядной, пусть и искусственной; и томительным ожиданием чуда. Так было, пока ты оставалась ребенком – маленькой девятилетней девочкой. Ты обожала все это! С тех пор все изменилось…, чуда так и не произошло.

Вернее, произошло то, что никак невозможно назвать новогодним чудом. Какой тогда был год по китайскому календарю? – ах да, год обезьяны. Забавно! Да-да, он сделал это именно в канун нового года обезьяны, когда ты уже спала. Твой несчастный старший брат – юный алкоголик и шизофреник, считавший себя непризнанным рок-н-рольным гением, новым Куртом Коббейном, или Брайаном Джонсом; постоянно пребывающий в состоянии похмельной депрессии; являвшийся причиной почти всех скандалов и раздоров в семье, неспособный ни учиться, ни работать, предпочитающий вместо того сочинять розово-сопливые попсовые песенки, под примитивное гитарное трынькание, и сутками сидеть в интернете, читая страшилки, от которых он тащился. Ссыкатно.ком – так, кажется, назывался его любимый сайт. Он повесился на конце четырехметровой рождественской гирлянды, предварительно воткнув ответвленный штепсель в розетку, так что она светилась.

Ты проснулась, возможно почувствовав что-то, а, может быть от того, что плохо спала, пребывая в радостном возбуждении, ожидая утренних подарков от доброго деда Мороза. И ты получила свой подарок. Он висел там, в холле, между дверями твоей комнаты и родительской спальни. В квартире кроме тебя никого не было – мама и папа ушли праздновать к знакомым, полные уверенности, что ты уже спишь. К тому же, с тобой оставался твой брат. Твой гребанный старший брат, который теперь мерно покачивался у тебя перед глазами, наделавший напоследок огромную лужу на полу. А ты стояла и смотрела, не в силах отвести взгляд. Смотрела на его закатившиеся глаза, фиолетовое лицо, вывалившийся изо рта, опухший язык. Смотрела, как изредка вздрагивает мертвое тело в гипногогических судорогах. Поначалу твой мозг отказывался воспринимать увиденное, но, когда до тебя, наконец, дошло, когда ты осознала весь ужас ситуации – даже тогда не в силах была закричать. Ты могла бы позвонить родителям, или в полицию – но телефонная линия оказалась перегружена в новогоднюю ночь. Ты могла бы выбежать из дома и постучаться к соседям, но прямо на пути к входной двери висел безобразный труп, к которому ты боялась приближаться. Так ты и провела эту ночь, один на один со своим повесившимся братом, сидя у стены твоей комнаты, обхватив руками колени и дрожа всем телом, беззвучно рыдала.

На утро ты уже не слышала истеричных стенаний матери, не чувствовала холодных рук сжимавшего тебя в объятиях отца. Твой разум будто заволокло густой серой пеленой. С тех пор ты не проронила ни слова.

Ты не присутствовала на похоронах, ты была далеко. Спустя несколько дней родители привезли тебя в какую-то больницу, совершенно не похожую на ту, в которой тебе когда-то доводилось лежать с отравлением. Пожилой врач приятным тихим голосом пытался что-то спрашивать, но ты молчала и угрюмо смотрела в одну точку, прямо перед собой. Затем он долго разговаривал наедине с твоими родителями, после чего сообщил, что тебе придется здесь задержаться, ненадолго, всего на несколько дней.

С тех пор прошло ровно двенадцать лет. Ты все еще здесь. Ты по-прежнему плохо соображаешь и совсем не разговариваешь, даже когда тебя навещают папа и мама. Ты молчишь с той самой ночи. Ночи, когда твой вконец свихнувшийся братец решил, что он слишком возвышен для этого мира – тридцать первого декабря, в канун нового года, года обезьяны.

Ты ненавидишь этот праздник, но сегодня старательно выполняешь все необходимые ритуалы: наряжаешь елку вместе со всеми, украшаешь больничный холл, помогаешь нарезать салаты на кухне столовой. Кстати, какой наступает год? – ах да, 2016й – год обезьяны, по китайскому календарю.