У мамы моей знакомая есть, Галя зовут. Неплохая такая тетка, но чересчур
уж своеобразная, как говорится, не без «тараканов». Взять, к примеру,
ее своеобразную особенность – терпеть женщина не может, когда шеи
что-либо касается, говорит, мол, удушье сразу наступает. Даже в лютые
морозы без шарфа щеголяет, про бусы с цепочками и говорить нечего – три
шкатулки дома битком, а на ней ни разу не видела. Даже крестик она
никогда не носила. До того самого вечера… В тот день случился у Галки
с мужем конфликт, а вернее сказать, пособачились они так, что соседи
разнимали – думали, дело до смертоубийства дойдет. И далеко не в первый
раз. А повод был весомый – наскучила женщине вечно пьяная физиономия
любимого. Вроде и человек он неплохой, но стоит только хлебнуть чего
покрепче кваса – все, пропал мужик. Примостится где-нибудь в окрестной
луже и мирно посапывает, пока его Галюня не отыщет и домой не уволочет.
Даже рождение дочки гуляку не остановило. А на этот раз жена
ультиматум поставила – выбирай, мол. Послал благоверный супружницу
трехэтажным матом, ключи кинул и дверью хлопнул. Ну, а та от обиды в
сердцах вслед ему и крикнула: «Да лучше бы сдохнуть мне, лишь бы тебя,
гада, не видеть больше!»… К ночи муж не вернулся – ну, ничего, не
впервой ему под забором-то. Галя малявку уложила, той месяца три либо
четыре было, и сама улеглась. Молодые мамаши, известно как, спят –
дремлют вполглаза, а тут еще на душе неспокойно. Вот и слышит она сквозь
дрему, порожек скрипнул – у них он тогда поскрипывал, стоит только
наступить. Решила, что супруг дражайший пришел. Еще подумала: «Слава
Богу, сам явился, хоть не искать!». И успокоенная в сон «провалилась». Очнулась,
не поймет, то ли сон, то ли нет – пошевелиться не может, дышать трудно,
сердце хлыщется – вот-вот разорвется. Звать на помощь бесполезно –
соседи не услышат, а дочка напугается, заплачет. А горло все сильнее и
сильнее сжимает. Силится женщина воздуха глотнуть, да не может. Тяжко,
хоть плачь. Хлопает глазами в темноту, а она густая, непроглядная, а из
этой навалившейся тьмы – вот, не приведи Бог, увидеть, - руки. И не
сжимают они шею вовсе, а давят сверху. Подумала Галя, что последний час
ее пришел – муж душит, отомстить надумал. Прохрипела из последних сил
отчаянно: «У меня же ребенок!». А кто-то из мглы ответил грубо: «Ну и
что же!». Ба, а голос-то, хоть и мужской, да незнакомый! Еще и мысль
обожгла: «У мужа ведь и ключей-то нет, выкинул их, когда уходил!».
Неужто вор забрался? Да вот странно, хоть и темень в комнате, а все
равно какие-никакие очертания человека должны вырисовываться, а тут
только руки, слишком уж ледяные и шершавые для человеческих. Домовой,
что ли? Тут уж ей совсем худо стало – вот умрет она сейчас, а дочка
одна в закрытой квартире останется, и день, два – неделю никто ее не
найдет. Откуда только силы взялись: рванулась вперед – и давай дубасить
кулаками в темноту, да еще орать – то матюгаться, то молиться, то на
помощь звать, насколько, конечно, стиснутое горло позволяло… Сколько
времени она так барахталась на кровати, размахивая кулаками и отчаянно
вопя, сама не помнит. Окончательно в себя пришла от дочкиного плача. А в
квартире – никого, да и закрыта она, как была, изнутри на защелку… Как
объяснить случившееся, женщина не знает, на домового все грешит, вроде
он так наваливается, хотя, может, и не он, а кто пострашнее, ведь
произнесла же она в день ссоры слова о желании умереть. Как знать, кто
на зов откликнулся? Во всяком случае, подобных фраз вслух больше не
произносит и крестик никогда не снимает… Поделиться:
|