Случилось это, когда мне было лет 8, наверно. Я росла обычным ребенком в
обычной советской семье. Каждое лето меня, бледного городского
заморыша, отправляли к бабушке отца в деревню. Я не очень любила туда
ездить, для такой мелкоты там не было компании — все деревенские ребята
были значительно старше, а с годовасиками мне самой было неинтересно. В
итоге я просто все лето слонялась по двору, помогала прабабушке —
крепкой жилистой старухе, пила парное молоко и считала дни до приезда
родителей. В начале августа на нашем участке появился монстр. Его
притащил дядя Сережа, сосед справа и поставил недалеко от забора.
Монстром я называю старый советский холодильник ЗИЛ, такой огромный, с
защелкивающейся дверцей. Был он в довольно приличном состоянии, правда,
защелка на двери была сломана. Зачем он понадобился бабушке — ума не
приложу, может, она рассаду в нем собиралась выращивать, кто знает? Я с
опаской обходила холодильник, потому что бабушка строго-настрого
приказала мне не залезать и не прятаться в нем, да и вообще держаться от
него подальше. Через два дня я перестала обращать на эту бандуру
внимание, ведь она была совсем неинтересной, а у меня как раз появилась
подружка.
Ее звали Анечкой, симпатичная девчушка со светлыми
косичками, одетая в клетчатый сарафанчик. Я заметила ее из окна, когда
она стояла у забора и смотрела на наш участок. Естественно, я сразу
вышла знакомиться, надеясь, что девочку, как и меня, привезли сюда на
лето и ей скучно одной. Так и было. Анечку привезли из города родители,
она здесь никого не знала и ей было одиноко. Я была счастлива, позвала
ее в дом, но Аня отказалась, сказав, что бабушка не разрешает ей
заходить к чужим и предложила играть около забора. Я вынесла своих
кукол, чашечки-тарелочки и мы стали играть. Несколько раз бабушка
выглядывала из окна, но увидев нас у забора, снова скрывалась в доме.
Анечка мне очень понравилась, я надеялась, что она подружится со мной и
оставшееся лето мы проведем вместе. Когда стемнело, Аня резко встала и
сказала, что ей пора домой, и она завтра снова ко мне зайдет.
В
ту ночь я плохо спала, мне почему-то было тяжело дышать, я вертелась и
стягивала с себя одеяло. Утром я встала вялая, сонная, но мысль об
Анечке заставила меня оживиться. Я выбежала во двор и она уже ждала меня
у забора, опять одетая в клетчатый сарафанчик. Мы играли до обеда,
потом бабушка позвала меня есть. Я удивилась, почему она не приглашает
Анечку, в деревне было принято звать гостей за один стол с хозяевами, но
Анечка отмахнулась и сказала, что придет завтра.
На следующий
день мы снова играли, я рассказывала Анечке о своих родителях, школьных
подружках, а она сидела грустная и подавленная. Я спросила, в чем дело, и
она рассказала, что ее родители все время ссорятся, папа обижает маму, а
сама Анечка во время их ссор всегда прячется. Подружек у нее нет и ей
очень тоскливо и страшно. Я была маленькая и от ее рассказа чуть не
разревелась, обняла ее и сказала, что всегда буду с ней дружить, и если
разрешат мама с папой, мы заберем ее к себе домой и будем жить как
сестры.
Анечка как-то странно на меня посмотрела и спросила,
правда ли я хочу с ней дружить всегда? Я с жаром стала убеждать, что она
моя самая лучшая подружка, я всегда-всегда буду рядом с ней. Она
улыбнулась и предложила поиграть в прятки, водить выпало мне и я стала
считать до десяти, закрыв глаза. Послышался какой-то шум, что-то глухо
стукнуло, и наступила тишина. Я открыла глаза и пошла искать Анечку.
Прятаться у нас на участке особо негде, только если в кустах или возле
курятника. Там Анечки не было. Я в растерянности бродила по участку, и
тут мой взгляд упал на холодильник. Ага, подумала я, вот почему я
слышала шум — это открывалась дверца холодильника, а глухой удар —
дверца захлопнулась. Я поспешила к ЗИЛу, но внезапно в памяти всплыли
бабушкины предостережения: не лазить внутрь! Я потопталась возле дверцы и
несмело потянула ручку на себя. Холодильник открывался с трудом, я
потянула сильнее, распахнула его и увидела Анечку. Я протянула руку,
чтобы заманить ее, когда она схватила меня и дернула на себя. Дверца
холодильника захлопнулась, и я оказалась в темноте. Я закричала, стала
биться о дверцу, но она не открывалась, не знаю почему, ведь защелки на
ней точно не было. Я стала громко плакать, потом почувствовала возле
себя движение и обернулась.
Меня нашла бабушка, она вышла позвать
меня обедать и увидела, что двор пуст. Зная, что без разрешения я не
уйду, она обыскала все дворовые постройки и похолодела, поняв, что я
могу быть только в одном месте. Меня вытащили почти задохнувшуюся, без
сознания, ведь те старые холодильники невозможно было открыть изнутри и
они не пропускали воздух. Выйди бабушка на полчаса позже — меня уже не
спасли бы.
В больнице, когда я пошла на поправку, то рассказала,
как было дело, рассказала про Анечку, как она меня затащила внутрь
холодильника. Бабушка только недоуменно качала головой и сказала
родителям, что никакой девочки у нас на участке не было, все эти дни я
играла возле забора одна. Родители решили, что я сама заперла дверцу
холодильника каким-то образом и все мои рассказы лишь галлюцинации от
кислородного голодания.
Но это не галлюцинации. Я помню Анечку,
несмотря на то, что прошло почти 20 лет. Я помню ее лицо там, в темноте
холодильника, ее вытаращенные глаза, широко раскрытый рот, посиневшее от
удушья лицо. Я помню, что обещала всегда дружить с ней и быть рядом. Я
помню. Поделиться:
|