Почему для всего нужна причина? Иногда, ведь, бывает и просто так. Ну или я просто ещё не понял, что послужило толчком этому всему.
Здравствуйте. Я-веган. Точнее не то, что обычный веган, нет, я вообще не приемлю не только вкуса или содержания, но и вида мяса, меха или кожи. Я так же не прикасаюсь к рыбе, яйцам, молоку и всему, что связанно с убийством животных. И нет, я не идеологичен и не беспокоюсь за здоровье, разве только за психическое. Впрочем, начну сначала.
Когда-то я был, как все. Я ел мясо, яишенку с беконом, пил молоко(да пожирнее!), носил кожаную обувь и аксессуары. Работал я тогда в скромной риелторской конторе и весьма успешно и, что главное, честно продавал дома и квартиры. Девушки у меня были, но уходили сами, то недовольные графиком моих забегов, то зарплатой, то нехваткой времени на посиделки долгими зимними вечерами. Нет, я не был беден, но и богатым назвать меня было сложно, так, середнячок: на море два раза в год в Турцию, одеться прилично, пару раз в месяц в ресторан. Машина у меня была, но тоже среднего класса. Это я к тому, что вроде как ничем не заслужил цепочку следующих событий.
В тот день, а точнее вечер, я пришёл домой рано. Разделся, сходил в душ и двинулся на кухню готовить ужин. К тому времени уже две недели как я снова жил один-очередная девушка сбежала от меня к "побогаче и поактивнее, чем ты" парню. Переживания мои дела не касаются, поэтому опущу эту лирику. Я достал из морозилки пакет с отбивной, распаковал мясо, присолил, поперчил и кинул на сковородку. Вскоре сочный аромат поплыл по кухне, а сковородка заскворчала жиром. Я подошёл к плите, чтоб перевернуть отбивную, и увидел нечто странное: кусок мяса на сковороде сокращался, как живое сердце. В первую секунду я опешил, но потом в голове всплыли обрывки школьных знаний и экспериментов, что-то про прыгающую на сковороде рыбу и дергающую лапами мертвую лягушку, которую бьют током. Но разве это распространяется на замороженное мясо? Распространяется, решил я и продолжил готовить. Спустя ещё минут десять я снял со сковороды пульсирующий румяный кусок, достал из холодильника бутылку холодного пивка и уселся за стол. Мясо больше не сокращалось и я воткнул в него вилку. Вот тут то мне стадо страшно в первый раз-кусок сжался, как от боли. Я взвизгнул. Ну натурально, как девчонка взвизгнул и дернулся в сторону. Мясо больше не шевелилось. Переведя дыхание я осторожно потыкал в него ножом-ноль реакции. Перевёл дыхание и решил, что, наверно, показалось. При дальнейшей разделке мясо вело себя так, как ему и было положено, то есть спокойно и ровно лежало и пахло. Отправив первый кусок в рот, я ощутил шевеление на языке и тут же выплюнул кусок обратно. Отбивная, словно в насмешку, запульсировала снова. Много мелких кусков сокращались на тарелке. В ужасе схватив посуду я выскочил в подъезд и вывернул содержимое в мусоропровод.
Дома, скурив пол пачки сигарет за полчаса, я немного успокоился, а желудок, напротив, проснулся, напомнив, что неплохо бы и поесть. Решив, что скачущего мяса на сегодня хватит, я решил приготовить яичницу. Лучше бы я этого не делал. Первое яйцо оказалось тухлым и отправилось в помойку, а из второго выпал эмбрион цыпленка. Это было последней каплей и я, в истер ке выкинул в помойку все яйца, часть из которых разбилась, открывая своё мерзкое мертвое нутро-дохлых цыплят. Аппетит у меня пропал и, содрогаясь от брезгливости, но все же вынеся мусор, я лег спать.
Утром я решил ограничиться молоком и сигаретой. Вскрыл новую пачку молока хлебнул из неё и тут же рванул в раковине, куда меня и вывернуло кровью. Не моей, кровью из пакета - он был полон ее. Я ощущал её мерзкий привкус во рту. Мои нервы сдали окончательно и я, быстро собравшись, ушёл из дома.
Весь день я осторожно перекусывал чипсами, яблоками и прочей ерундой, а в голове вертелись мысли о порче, случайностях и собственной шизофрении. К вечеру сослуживцы позвали меня в бар отдохнуть и расслабиться после трудов праведных и я согласился-домой идти не хотелось совершенно.
В баре было шумно и накурено, играла музыка, громыхали хохотом какие-то работяги за одним из столов и вообще царила атмосфера праздника. После пари пива я расслабился и подзабил на вечернее и утреннее происшествие. Есть хотелось сильно и я заказал к пиву сосиски, а товарищи-креветок. Приветливая официантка вскоре принесла заказ и расставила ароматные дымящиеся тарелки на столе. Вы когда-нибудь видели, как ползет сосиска? Я увидел. Впрочем, заметил это только я, остальные же как ни в чем не бывало ели шевелящихся креветок, отрывали головы, шевелящие усами и обсасывали сжимающиеся хвосты. Я смотрел на все это в ужасе, боясь, что кто-то заметит это и узнает, что со мной не все в порядке. На следующий день я твёрдо решил идти к врачу и лечить свою шизофрению.
...
- Голубчик, да вы переутомились! - воскликнул врач, проведя несколько тестов. - Я выпишу вам таблетки, но вы должны какое-то время наблюдаться у меня. И отдохните немного.
Я поблагодарил врача и вышел на улицу сжимая рецепт. Вдохнул полной грудью воздух и порадовался солнцу: теперь все будет хорошо и я вылечусь. Приветливая аптекарша продала мне по рецепту психотропы, и я радостно пошёл домой, наслаждаясь прекрасным днём. Пару дней после начала приёму и вправду ничего не происходило и я радостно ел все подряд, пока утром третьего дня я не увидел виляющий хвост на сумке одной из модниц. Сама же сумка пульсировала венами и ершилась пупырышками мерзнущей кожи.
Все вокруг, абсолютно все было сюрреально: живые кожаные вещи, моргающие и разевающие рты шкурки животных на воротниках, шевелящиеся шубы, сосиски, цыплята в яйцах, кровь в молоке и гной в сливочном масле. К психиатру я больше не ходил, так как не видел смысла, а сидеть в дурке не хотелось.
Человек ко всему привыкает со временем, привык и я: перестал есть продукты животного происхождения и выкинул из дома все, что было сделано из животных. Со временем я привык к живой одежде и обуви на других людях и носить кожзам, к новому режиму питания. Я ходил по магам и бабкам, но никто ничего так и не смог мне сказать-ни причин, ни поводов для происходящего не было и я смирился. Только немного мешает, что вся постель шевелится мертвыми пылевыми клещами и частичками моей отмершей кожи, а остриженные ногти скребутся в мусоре, пока я их не выкину.